carpe diem
Раз наступило лето, то и новые путешествия на носу, ноги уже сами тянут за порог и теплый ветер на улицах дает понять, что пора собрать рюкзак, выключить на три месяца компьютер и уйти с палаткой в далекие страны... А раз так, то в срочном порядке пора освобождать место в голове для новых впечатлений, но все равно ведь сюда получится выплеснуть лишь часть того, что давно уже очень просится наружу, то, что я рассказываю людям словами, а в конце задумываюсь на секунду и обязательно добавляю что-то вроде "Да, надо бы наконец про это в дневнике написать", чтобы оно никуда не ушло и не убежало, на случай продырявленной головы и ветра, который перепутает все воспоминания у меня там, внутри. Здесь - про то, как мы въехали в Бретань и про самую запомнившуюся ночь в нашем путешествии.
Под небом Фужера
Мне всегда казалось, что свобода - это что-то вроде прыжка без парашюта, или когда стоишь на самой высокой скале Ирландии под дождем и перед тобой только океан, - в такие моменты, наверно, ощущаешь ее всем своим существом, всё внутри поднимается, собирается из самых потаенных уголков души и сознания, и вырывается наружу, стремительным потоком, свободным в своем движении и живущим каждой секундой. Свобода - это чувство. Свобода - это когда осознаешь, что живешь. Вышло так, что мне не довелось пока ни прыгнуть с парашютом, ни без него, ни оказаться в Ирландии, но мне довелось спать под открытым небом Бретани, и вот что я написал в своем дорожном блокноте в то утро, когда проснулся: "7.08. Когда валяешься ночью на траве под звездным небом, то чувствуешь себя свободным", - в этой фразе сложилось всё, что можно было бы расписывать на весь блокнот, собирать ощущения и чувства, которые накопились внутри, складывать их так и эдак, подбирая и выдумывая новые слова, но того, что я написал, оказалось вполне достаточным. Все равно такое не забывается даже спустя много лет. Пусть для каждого свобода - это что-то свое, ведь так и есть... но я ощутил и почувствовал ее в ту ночь именно так и хочу рассказать об этом.
...Прыгали где-то под Каном, размахивая флагом Бретани и строя рожи водителям проезжающих машин, водители махали, улыбались в ответ и тоже строили нам рожи, некоторые показывали большой палец, некоторые останавливались и желали удачи, просто мест у них свободных не было - а так бы, конечно, взяли. Мы добирались в Бретань, нам оставался последний шаг - и захлопнуть дверь машины, последний раз почувствовать ногами землю Франции и на колесах въехать в Бретань. Темнело. Машина, которая нас подобрала на той развязке, оказалась поистине чудесной и люди в ней ехали чудесные, но имена их я, к сожалению, забыл. Может быть когда-нибудь мы встретимся... Молодые парень с девушкой возвращались из Амстердама, выехав оттуда сегодня же утром, все заднее сиденье у них было завалено всевозможным барахлом, которое они частично скинули на пол, а частично засунули в и так забитый багажник своей маленькой машины. Чудесные-чудесные люди!.. Мы разговаривали, смеялись, делились историями и они даже пригласили нас к себе - в любой день или вечер или ночь, когда мы будем проезжать маленький город недалеко от Рена - они всегда нам будут рады. Нужно обязательно найти название того городка и где-то же должен быть их номер... Чудесные люди. Когда мы пересекли незримую глазу границу между Нормандией и Бретанью - заиграла музыка. И дальше, на протяжении всего нашего путешествия по Бретани музыка не прекращалась ни на минуту, на улицах, площадях, в стенах старого аббатства, в соборах и церквях, в тавернах, на набережных, ночью у костра и в гостях у новых друзей, на больших сценах и в маленьких кабаках, в людях, в шуме ветра и в крике чаек, в самом воздухе, повсюду - волшебным, непостижимым образом распространялась музыка, как добрая грибница, как солнечный свет на рассвете окутывает пробуждающийся лес, музыка проносилась легко и улетала куда-то дальше, смеясь вместе с ветром, потом возвращалась вновь, принося с собой что-то старинное и печальное, и медленно уплывала на север, мерно раскачиваясь на волнах под темнеющим небом, потом мы забирались на маяк и видели сверху, что музыка снова вернулась и вот, совсем рядом с нами из таверны доносятся басовитые распевки бретонских моряков, снова и всегда, но ни на минуту не покидала нас музыка Бретани, она казалась здесь настолько живой и настолько настоящей, правильной, что все внутри одновременно успокаивалось и в то же время воспаряло вверх, здесь была и радость, и странное, непривычное чувство, что оказался там, где ты и должен быть. Музыкальный регион, или целая страна? так непохожая на всю остальную Францию... А музыка, которая заиграла в тот вечер в машине - была кассета с первым альбомом Tri Yann 1972 года, которую поставили в проигрыватель наши чудесные новые друзья.
Почему нам нужно было оказаться в тот вечер в городе Папоротников? Уму непостижимо. Но так было задумано, это точно. Мы прибыли в город, когда он уже погрузился в ночь, ни вписок, ни хостелов у нас тут предусмотрено не было, поэтому мы побрели в свете ночных фонарей и вывесок кафе вверх-вниз по холмистым улицам в поисках недорогого ночлега. Но, наверно, все складывалось так не с проста: мы находили подходящие места, но в них не было мест, мы кружили по одним и тем же улицам, спрашивая у редких прохожих совета и снова кружили... нет, мы правда были готовы провести вторую ночь за все наше путешествие в гостинице. Но... но город нам не позволил. И мы снова брели куда-то вверх и вниз, и снова вверх, и время кажется уже перевалило за полночь и люди с улиц наконец совсем исчезли, а в голове уже зарождались мысли о том, что можно было бы где-нибудь поставить палатку и свалиться там без задних ног, но не хватало только найти подходящего зеленого места. И тут следующая улица вывела нас к такому вытянутому каменному дому с вытянутой треугольной крышей, который, по своей форме, вполне мог бы сойти за старинную усадьбу или поместье, и вполне возможно, что так оно и было. В тусклом свете фонарей, уставшие, мы прошли вдоль северной стены, где неподалеку ровными рядами росли деревья, к которым мы присматривались насчет поставить палатку - место было далеко не самое лучшее и об уюте тут уже совсем говорить не приходилось, но мы действительно валилась с ног от усталости и в таком состоянии многое становилось совсем не важным. Но мы обошли поместье и позади него увидели поляну, ровной формы, достаточно обширную и совсем пустую, - ее ограждала невысокая каменная стена, в метр высотой, перегнувшись через которую можно было бы сверху вниз поглядеть на другую улицу, которая бежала там внизу, совсем рядом от нас. Мы поглядели на это место под звездным небом, и в этот момент произошло оно - мы решили не доставать палатку, а свалиться прямо так, посреди этой поляны, подложив под головы рюкзаки и натянув сверху спальники. Так мы и сделали, решив не прятаться по углам, не залезать в кусты и будь что будет, практически в центре города, в самом центре поляны - мы легли лицом к небу и лежали так, разглядывая звезды, которые в ту ночь были особенно хорошо видно. Это потрясающее чувство свободы - оно коснулось меня именно в тот момент, в момент осознания того, что можно вот так лежать и смотреть на звезды, и больше ничего, ничего не нужно. Огромное звездное пространство прямо передо мной, можно махнуть руками, протянуть их вверх - и им ничего не помешает дотронуться до небес.
...Не могу сказать, сколько времени я так пролежал, перед тем как заснуть. Может быть несколько минут, может быть пару часов, но хорошо помню утро. Нет, нас никто не пришел выгонять, хотя какие-то машины приезжали и вставали на стоянку поместья неподалеку от нас. Мы же около семи утра проснулись оттого, что заморосил дождик - я помню, что натянул спальник до ушей, перевернулся на бок и заснул снова. Дождик мерно стучал по спальнику и очень убаюкивал. А через час, когда мы совсем проснулись, он уже прекратился - что сказать, такая погода в Бретани, и дождики эти моросящие носят свое собственное французское имя - "Bruine".
А потом было утро, затянутое белыми облаками с размазанными лазурными и серыми красками, белое-белое утро, в которое мы бродили по улицам Фужера, снова вверх-вниз и снова вверх, а на душе - уже не важно, каким окажется город, ведь он нас принял. Слушали в пустой церкви орган, а музыкант не знал, что мы сидим с закрытыми глазами на лавочке и слушаем, поэтому играл совсем от души и для души, а получилось, что для нас... многое из того, что ему вовсе не разрешат исполнять, когда церковь наполнится людьми... Вечером? Мы будем бродить уже по другому городу. Сейчас сидим здесь и чувствуем каждую секунду жизни, настоящее чудо. Это похоже на подглядывание исподтишка за хорошим другом, который рисует в порыве вдохновения или сочиняет новую песню. Каждый момент ждешь восторга, думаешь, а что же еще он придумает, что же еще для нас сыграет и в то же время побаиваешься, как бы не заметил и не испугался и не решил бы прекратить творить. В самом городе, недалеко от замка, в низине, можно найти самые старые улицы с цветущими набережными и домами, которые открываются в воду. В таких домах наверно очень здорово жить. Замок... огромный. Он кажется таким уже снаружи, что бывает с замками не всегда. На веках у замка много историй, с ним можно разговаривать, сидя на стене или поднимаясь по ступеням башен. И мы с ним тоже разговаривали, в этот серый-пасмурный день, когда время от времени начинал накрапывать дождь, мы сидели около крепостной стены и завтраки гречишными блинами, разглядывали его сдвоенные башни, водяные колеса, блики на деревянных досках и разрушенные укрепления, и мы думали о том, сколько всего повидал замок с 12 века, и мы говорили с ним и с городом, и они нам откликались музыкой волынки где-то неподалеку, там, за рекой, где ребята удят рыбу, и шумом воды, бурлившей и срывавшейся с маленького водопада.
6-7 августа 2010 года
:: Прогуляться по Фужеру ::
Под небом Фужера
Мне всегда казалось, что свобода - это что-то вроде прыжка без парашюта, или когда стоишь на самой высокой скале Ирландии под дождем и перед тобой только океан, - в такие моменты, наверно, ощущаешь ее всем своим существом, всё внутри поднимается, собирается из самых потаенных уголков души и сознания, и вырывается наружу, стремительным потоком, свободным в своем движении и живущим каждой секундой. Свобода - это чувство. Свобода - это когда осознаешь, что живешь. Вышло так, что мне не довелось пока ни прыгнуть с парашютом, ни без него, ни оказаться в Ирландии, но мне довелось спать под открытым небом Бретани, и вот что я написал в своем дорожном блокноте в то утро, когда проснулся: "7.08. Когда валяешься ночью на траве под звездным небом, то чувствуешь себя свободным", - в этой фразе сложилось всё, что можно было бы расписывать на весь блокнот, собирать ощущения и чувства, которые накопились внутри, складывать их так и эдак, подбирая и выдумывая новые слова, но того, что я написал, оказалось вполне достаточным. Все равно такое не забывается даже спустя много лет. Пусть для каждого свобода - это что-то свое, ведь так и есть... но я ощутил и почувствовал ее в ту ночь именно так и хочу рассказать об этом.
...Прыгали где-то под Каном, размахивая флагом Бретани и строя рожи водителям проезжающих машин, водители махали, улыбались в ответ и тоже строили нам рожи, некоторые показывали большой палец, некоторые останавливались и желали удачи, просто мест у них свободных не было - а так бы, конечно, взяли. Мы добирались в Бретань, нам оставался последний шаг - и захлопнуть дверь машины, последний раз почувствовать ногами землю Франции и на колесах въехать в Бретань. Темнело. Машина, которая нас подобрала на той развязке, оказалась поистине чудесной и люди в ней ехали чудесные, но имена их я, к сожалению, забыл. Может быть когда-нибудь мы встретимся... Молодые парень с девушкой возвращались из Амстердама, выехав оттуда сегодня же утром, все заднее сиденье у них было завалено всевозможным барахлом, которое они частично скинули на пол, а частично засунули в и так забитый багажник своей маленькой машины. Чудесные-чудесные люди!.. Мы разговаривали, смеялись, делились историями и они даже пригласили нас к себе - в любой день или вечер или ночь, когда мы будем проезжать маленький город недалеко от Рена - они всегда нам будут рады. Нужно обязательно найти название того городка и где-то же должен быть их номер... Чудесные люди. Когда мы пересекли незримую глазу границу между Нормандией и Бретанью - заиграла музыка. И дальше, на протяжении всего нашего путешествия по Бретани музыка не прекращалась ни на минуту, на улицах, площадях, в стенах старого аббатства, в соборах и церквях, в тавернах, на набережных, ночью у костра и в гостях у новых друзей, на больших сценах и в маленьких кабаках, в людях, в шуме ветра и в крике чаек, в самом воздухе, повсюду - волшебным, непостижимым образом распространялась музыка, как добрая грибница, как солнечный свет на рассвете окутывает пробуждающийся лес, музыка проносилась легко и улетала куда-то дальше, смеясь вместе с ветром, потом возвращалась вновь, принося с собой что-то старинное и печальное, и медленно уплывала на север, мерно раскачиваясь на волнах под темнеющим небом, потом мы забирались на маяк и видели сверху, что музыка снова вернулась и вот, совсем рядом с нами из таверны доносятся басовитые распевки бретонских моряков, снова и всегда, но ни на минуту не покидала нас музыка Бретани, она казалась здесь настолько живой и настолько настоящей, правильной, что все внутри одновременно успокаивалось и в то же время воспаряло вверх, здесь была и радость, и странное, непривычное чувство, что оказался там, где ты и должен быть. Музыкальный регион, или целая страна? так непохожая на всю остальную Францию... А музыка, которая заиграла в тот вечер в машине - была кассета с первым альбомом Tri Yann 1972 года, которую поставили в проигрыватель наши чудесные новые друзья.
Почему нам нужно было оказаться в тот вечер в городе Папоротников? Уму непостижимо. Но так было задумано, это точно. Мы прибыли в город, когда он уже погрузился в ночь, ни вписок, ни хостелов у нас тут предусмотрено не было, поэтому мы побрели в свете ночных фонарей и вывесок кафе вверх-вниз по холмистым улицам в поисках недорогого ночлега. Но, наверно, все складывалось так не с проста: мы находили подходящие места, но в них не было мест, мы кружили по одним и тем же улицам, спрашивая у редких прохожих совета и снова кружили... нет, мы правда были готовы провести вторую ночь за все наше путешествие в гостинице. Но... но город нам не позволил. И мы снова брели куда-то вверх и вниз, и снова вверх, и время кажется уже перевалило за полночь и люди с улиц наконец совсем исчезли, а в голове уже зарождались мысли о том, что можно было бы где-нибудь поставить палатку и свалиться там без задних ног, но не хватало только найти подходящего зеленого места. И тут следующая улица вывела нас к такому вытянутому каменному дому с вытянутой треугольной крышей, который, по своей форме, вполне мог бы сойти за старинную усадьбу или поместье, и вполне возможно, что так оно и было. В тусклом свете фонарей, уставшие, мы прошли вдоль северной стены, где неподалеку ровными рядами росли деревья, к которым мы присматривались насчет поставить палатку - место было далеко не самое лучшее и об уюте тут уже совсем говорить не приходилось, но мы действительно валилась с ног от усталости и в таком состоянии многое становилось совсем не важным. Но мы обошли поместье и позади него увидели поляну, ровной формы, достаточно обширную и совсем пустую, - ее ограждала невысокая каменная стена, в метр высотой, перегнувшись через которую можно было бы сверху вниз поглядеть на другую улицу, которая бежала там внизу, совсем рядом от нас. Мы поглядели на это место под звездным небом, и в этот момент произошло оно - мы решили не доставать палатку, а свалиться прямо так, посреди этой поляны, подложив под головы рюкзаки и натянув сверху спальники. Так мы и сделали, решив не прятаться по углам, не залезать в кусты и будь что будет, практически в центре города, в самом центре поляны - мы легли лицом к небу и лежали так, разглядывая звезды, которые в ту ночь были особенно хорошо видно. Это потрясающее чувство свободы - оно коснулось меня именно в тот момент, в момент осознания того, что можно вот так лежать и смотреть на звезды, и больше ничего, ничего не нужно. Огромное звездное пространство прямо передо мной, можно махнуть руками, протянуть их вверх - и им ничего не помешает дотронуться до небес.
...Не могу сказать, сколько времени я так пролежал, перед тем как заснуть. Может быть несколько минут, может быть пару часов, но хорошо помню утро. Нет, нас никто не пришел выгонять, хотя какие-то машины приезжали и вставали на стоянку поместья неподалеку от нас. Мы же около семи утра проснулись оттого, что заморосил дождик - я помню, что натянул спальник до ушей, перевернулся на бок и заснул снова. Дождик мерно стучал по спальнику и очень убаюкивал. А через час, когда мы совсем проснулись, он уже прекратился - что сказать, такая погода в Бретани, и дождики эти моросящие носят свое собственное французское имя - "Bruine".
А потом было утро, затянутое белыми облаками с размазанными лазурными и серыми красками, белое-белое утро, в которое мы бродили по улицам Фужера, снова вверх-вниз и снова вверх, а на душе - уже не важно, каким окажется город, ведь он нас принял. Слушали в пустой церкви орган, а музыкант не знал, что мы сидим с закрытыми глазами на лавочке и слушаем, поэтому играл совсем от души и для души, а получилось, что для нас... многое из того, что ему вовсе не разрешат исполнять, когда церковь наполнится людьми... Вечером? Мы будем бродить уже по другому городу. Сейчас сидим здесь и чувствуем каждую секунду жизни, настоящее чудо. Это похоже на подглядывание исподтишка за хорошим другом, который рисует в порыве вдохновения или сочиняет новую песню. Каждый момент ждешь восторга, думаешь, а что же еще он придумает, что же еще для нас сыграет и в то же время побаиваешься, как бы не заметил и не испугался и не решил бы прекратить творить. В самом городе, недалеко от замка, в низине, можно найти самые старые улицы с цветущими набережными и домами, которые открываются в воду. В таких домах наверно очень здорово жить. Замок... огромный. Он кажется таким уже снаружи, что бывает с замками не всегда. На веках у замка много историй, с ним можно разговаривать, сидя на стене или поднимаясь по ступеням башен. И мы с ним тоже разговаривали, в этот серый-пасмурный день, когда время от времени начинал накрапывать дождь, мы сидели около крепостной стены и завтраки гречишными блинами, разглядывали его сдвоенные башни, водяные колеса, блики на деревянных досках и разрушенные укрепления, и мы думали о том, сколько всего повидал замок с 12 века, и мы говорили с ним и с городом, и они нам откликались музыкой волынки где-то неподалеку, там, за рекой, где ребята удят рыбу, и шумом воды, бурлившей и срывавшейся с маленького водопада.
6-7 августа 2010 года
:: Прогуляться по Фужеру ::