carpe diem
Карлис Карлсонс был дедушкой Юриса Карлсонса и прадедом Карлиса Карлсонса II, в начале двадцатого века ему во владение перешел старый хуторской дом от рода лесников, в котором он оказался последним наследником. Хутор затерян в лесах где-то к югу от городка под названием Вентспилс. У хутора тоже есть имя - Ставини, раньше здесь каждому хутору было принято давать имена и теперь в округе можно встретить такие вот названия: Запады, Зятьки, Широкобородые, Раки, Вербы, Речки, Ячменники - у каждого свое; название хутора "Ставини" существует уже давно, и дедушка Карлис никогда не объяснял своему внуку, как и почему оно появилось, но по звучанию оно происходит от слова "стоять", и сразу можно представить - дом, который крепко стоит на земле. Но вернемся к деду Карлису Карлсонсу. Дом и место ему достались чудесные - глушь глушью, на километры вокруг ни намека на цивилизацию, вокруг леса, и всего в двух километрах волны Балтийского моря разбиваются о песчаный пляж. Правда вот дом до него пустовал около десятка лет, посему пришлось возрождать все своими руками - с присущим ему элегантным вкусом. Вскоре дом заблистал, стал как новенький, с иголочки, правда вот единственное, на что сил у старика не хватило - так это крючок для одежды. Пожалуй, единственное место во всем доме, которое опытная рука мастера оставила без лишних изысков - крючок Карлис сделал из гвоздя, просто вбил его в дверной косяк и вторым ударом чуть загнул его к верху. А потом Карлис Карлсонс умер. И похоронили его на берегу моря, недалеко от хутора.
А хутор вскоре перешел к Юрису Карлсонсу, его внуку, который вырос, женился и своего сына назвал в честь деда. Юрис - человек необыкновенный. Например, он совершенно не умеет отказывать людям. Жена говорит о нем, что "его доброта сведет его в могилу", но я искренне надеюсь, что случится это очень и очень не скоро. На хуторе они в основном собираются семьей и зовут друзей, чаще всего на праздники, такие как Лиго и Рождество, зимой и летом, а по весне друзья зовутся не охотно - весь участок перерывают кабаны, и нужно потратить добрую неделю на то, чтобы только выровнять землю, с головы до ног перемазавшись в грязи. В то же время, место за последний век совершенно не изменилось - на километры вокруг не проросла цивилизация, лоси заглядывают в окна дома, а кабаны, как вы уже поняли, весьма своевольно расхаживают по участку в отсутствии хозяев, совершенно не обращая внимания на хлипкий заборчик. У семьи Карлсонсов есть сосед - его дом стоит неподалеку - это древний старичок по имени Альфред. Он тоже очень-очень добрый и морщинистый, и часто заходит к Карлсонсам в гости посидеть у огня камина и послушать как хозяева поют за столом латышские песни.
В середине декабря здесь выпало столько снега, что всё превратилось в настоящую рождестевенскую сказку, вот только до самого Рождества, к сожалению, сказка не продержалась и когда я оказался ну хуторе Ставини - погода здесь была вполне осенне-весенняя: с сильными ветрами, которые по ночам доносили до дверей дома раскаты волн Балтийского моря, с огромными прозрачными лужами, в которой отражались деревья и небо, с перекопанным кабанами участком, который еще неделю назад был скрыт под белоснежной шубкой. И не смотря на погоду, здесь сразу ощущается волшебство, давно укоренившееся в стенах этого дома, в земле поляны, где проходят праздники, в старом сарае, где хранится то, что море когда-то выбросило на берег, в хлипком древнем заборчике вокруг участка и в столь же древней смотровой вышке. Больше всего меня, наверно, впечатлила ночь. Бывало, выбегаешь за водой до колодца и так и замираешь на крыльце, сердце бьется быстрей, налетает ветер с Балтики и отчетливо слышно, как рокочет море, а ведь до него тут не меньше двух километров, а кажется, что вот прямо здесь, пройти чуть дальше старого сарая и вот оно - во всем великолепии, темное и неспокойное, и бексонечное число звезд, отражающихся в нем. А от самого дома веет добротой и гостеприимством, дрова потрескивают в камине, комнаты неспеша наполняются теплом и запахом мандаринов, на печи закипает чай, вокруг горят свечи, и все уже сидят вокруг стола и начинаются тосты, песни, стихи, праздничный ужин и Рождество - мечта исполняется прямо сейчас и прямо здесь и об этом нельзя не сказать, когда очередь тостов доходит до меня. Чудесные люди, которые смотрят в глаза, когда чокаются, хороводы с песнями вокруг огромного костра, вкусная еда, волшебное тепло, рождественские подарки; чай разливается по телу...
А на утро мы поехали к морю и гуляли по пустынному пляжу под ветром, который почти сбивал с ног, играли с собакой и с волнами - в догонялки. Оттуда мы прогулялись по сосновому лесу до заброшенного лесного кладбища, где я увидел заросшую могилу Карлиса Карлсонса; оставив там в знак уважения несколько морских камушков и побродив немного, мы вскоре вернулись обратно на хутор, откуда поехали на Праздник Моста в Вентспилс. Здесь была прогулка по вечерним улицам, украшенным к Рождеству (им так не хватало пушистого снега!) и долгое ожидание праздничного салюта и открытия моста, который жители Вентспилса прозвали "Ребра Лембергса" в честь известного в тех краях мэра города. А потом мы вернулись в теплый наш дом, где снова зажгли свечи и растопили камин, и провели вечер за загадывание желаний и обращении этих желаний в восковые свечи.
Следующий день - день отъезда, но утром еще остается время на то, чтобы посетить маяк. Несколько минут тряски в багажном отделении машины и вот мы уже на месте. Užavas Bāka. Он стоит на верху склона, высоко над морем, а внизу вдоль воды бежит змейка золотого пляжа. Здесь очень уютно и здесь можно жить - и здесь живут, но сегодня хозяев мы не застали, только собака в окне маяка пролаяла нам что-то в знак приветсвия. А мы обошли его вокруг, чуть-чуть спустились к морю и вернулись обратно, захватив с собой небольшой кусочек маяка. А по дороге домой меня научили очень полезной латышской фразе: "Man patīk bākas", я люблю маяки. И этот маяк я тоже полюбил, а заодно и всю Латвию.
24-26 декабря 2011 года
:: Рождество в картинках ::
А хутор вскоре перешел к Юрису Карлсонсу, его внуку, который вырос, женился и своего сына назвал в честь деда. Юрис - человек необыкновенный. Например, он совершенно не умеет отказывать людям. Жена говорит о нем, что "его доброта сведет его в могилу", но я искренне надеюсь, что случится это очень и очень не скоро. На хуторе они в основном собираются семьей и зовут друзей, чаще всего на праздники, такие как Лиго и Рождество, зимой и летом, а по весне друзья зовутся не охотно - весь участок перерывают кабаны, и нужно потратить добрую неделю на то, чтобы только выровнять землю, с головы до ног перемазавшись в грязи. В то же время, место за последний век совершенно не изменилось - на километры вокруг не проросла цивилизация, лоси заглядывают в окна дома, а кабаны, как вы уже поняли, весьма своевольно расхаживают по участку в отсутствии хозяев, совершенно не обращая внимания на хлипкий заборчик. У семьи Карлсонсов есть сосед - его дом стоит неподалеку - это древний старичок по имени Альфред. Он тоже очень-очень добрый и морщинистый, и часто заходит к Карлсонсам в гости посидеть у огня камина и послушать как хозяева поют за столом латышские песни.
В середине декабря здесь выпало столько снега, что всё превратилось в настоящую рождестевенскую сказку, вот только до самого Рождества, к сожалению, сказка не продержалась и когда я оказался ну хуторе Ставини - погода здесь была вполне осенне-весенняя: с сильными ветрами, которые по ночам доносили до дверей дома раскаты волн Балтийского моря, с огромными прозрачными лужами, в которой отражались деревья и небо, с перекопанным кабанами участком, который еще неделю назад был скрыт под белоснежной шубкой. И не смотря на погоду, здесь сразу ощущается волшебство, давно укоренившееся в стенах этого дома, в земле поляны, где проходят праздники, в старом сарае, где хранится то, что море когда-то выбросило на берег, в хлипком древнем заборчике вокруг участка и в столь же древней смотровой вышке. Больше всего меня, наверно, впечатлила ночь. Бывало, выбегаешь за водой до колодца и так и замираешь на крыльце, сердце бьется быстрей, налетает ветер с Балтики и отчетливо слышно, как рокочет море, а ведь до него тут не меньше двух километров, а кажется, что вот прямо здесь, пройти чуть дальше старого сарая и вот оно - во всем великолепии, темное и неспокойное, и бексонечное число звезд, отражающихся в нем. А от самого дома веет добротой и гостеприимством, дрова потрескивают в камине, комнаты неспеша наполняются теплом и запахом мандаринов, на печи закипает чай, вокруг горят свечи, и все уже сидят вокруг стола и начинаются тосты, песни, стихи, праздничный ужин и Рождество - мечта исполняется прямо сейчас и прямо здесь и об этом нельзя не сказать, когда очередь тостов доходит до меня. Чудесные люди, которые смотрят в глаза, когда чокаются, хороводы с песнями вокруг огромного костра, вкусная еда, волшебное тепло, рождественские подарки; чай разливается по телу...
А на утро мы поехали к морю и гуляли по пустынному пляжу под ветром, который почти сбивал с ног, играли с собакой и с волнами - в догонялки. Оттуда мы прогулялись по сосновому лесу до заброшенного лесного кладбища, где я увидел заросшую могилу Карлиса Карлсонса; оставив там в знак уважения несколько морских камушков и побродив немного, мы вскоре вернулись обратно на хутор, откуда поехали на Праздник Моста в Вентспилс. Здесь была прогулка по вечерним улицам, украшенным к Рождеству (им так не хватало пушистого снега!) и долгое ожидание праздничного салюта и открытия моста, который жители Вентспилса прозвали "Ребра Лембергса" в честь известного в тех краях мэра города. А потом мы вернулись в теплый наш дом, где снова зажгли свечи и растопили камин, и провели вечер за загадывание желаний и обращении этих желаний в восковые свечи.
Следующий день - день отъезда, но утром еще остается время на то, чтобы посетить маяк. Несколько минут тряски в багажном отделении машины и вот мы уже на месте. Užavas Bāka. Он стоит на верху склона, высоко над морем, а внизу вдоль воды бежит змейка золотого пляжа. Здесь очень уютно и здесь можно жить - и здесь живут, но сегодня хозяев мы не застали, только собака в окне маяка пролаяла нам что-то в знак приветсвия. А мы обошли его вокруг, чуть-чуть спустились к морю и вернулись обратно, захватив с собой небольшой кусочек маяка. А по дороге домой меня научили очень полезной латышской фразе: "Man patīk bākas", я люблю маяки. И этот маяк я тоже полюбил, а заодно и всю Латвию.
24-26 декабря 2011 года
:: Рождество в картинках ::